Избранная по контракту. Страница 1

Екатерина Казакова

Избранная по контракту

Моим френдам с СИ: Ашвиной, Анне Джейн, Селении Аквитанской и Троллю Подстрочному посвящается. Если бы не они, этой книги не было бы.

ОТ АВТОРА

Мой ответ всем Мери-Сью Гэндальфовнам Редным.

В романе нет: патетических речей, торжественных клятв наказать обидчика и описаний массовых сражений с нечистью. Героиня не обладает никакой волшебной силой, не носит белых рубашек и не умеет гарцевать на лошадях. Ее «облико морале» оставляет желать лучшего, но зато она и ее друг могут довести до нервного срыва любого и даже спасти мир. Если, конечно, у вас есть деньги, чтобы оплатить их услуги по его спасению. А классические герои фэнтези вовсе не такие, какими их принято описывать.

Глава первая

«„Боже, сколько же тут их?! — лихорадочно думала Мария, прижимая к своей затянутой в кожаный корсет груди амулет. На нее, утробно урча, надвигался рой зомби, подкрепленный конницей вурдалаков. — Что же делать, что же делать?“ — лихорадочно думала отважная воительница.

Поняв, что еще минута — и воинство воинственной нежити растерзает ее на части, она резко выкинула вперед руку. Зомби, поджав хвосты, отступили…»

Я с отвращением оторвалась от монитора и взвыла, как мартовский кот, обожравшийся валерьянки:

— Как тебе, сэр Сосискин, повествованьице, а? — Моя негодующая персона обратилась к похрапывавшей на кровати таксе. — Какой оригинальный ход: «конница вурдалаков и рой зомби». Какое нестандартное решение — «воинствующее воинство»! С каких это пор зомби мало того что стали хвостатыми, так еще и начали роиться, вурдалаки заделались лихими кавалеристами, а слова можно повторять через строчку?! Нет, что это за зомби, которые пугаются брошенных в них чьих-то рук?! Ну и как мне прикажете этот бред редактировать и приводить в удобоваримый вид?

Отягощенный филологическим образованием мозг продолжал патетически восклицать в пустоту, а Сосискин, не открывая глаз, лениво тявкнул.

На самом деле этого не в меру упитанного такса зовут Шерри-Матадор, но благодаря неуемной страсти к поеданию всяческих колбасных изделий его имя помнили только мои родители. Когда мы с ними покупали щенка в жутко элитном питомнике, заводчик три часа вдохновенно вещала нам о его славных предках-охотниках, родне — чемпионах всех выставок в ужасающе длинном роду, попутно расписывая прелести хождения на норы со своей таксой. Подавленные сведениями о депрессиях, настигающих собаку, лишенную возможности потаскать дикого зверя за хвост, мы клятвенно пообещали воспитать из Шерри-Матадора достойного охотника. Но, как говорится, на детях гениев природа отдыхает. Наш пес оказался совершено не приспособленным к военно-спортивной забаве «Вытащи лису из норы». Когда он в первый и единственный раз в своей жизни побывал на норах и увидел облезлую Патрикеевну, в глазах которой навечно застыл вопрос: «Господи, и когда я только сдохну?!» — то банально забыл, что кобели писают, поднимая заднюю лапку, и оконфузился перед всеми своими собратьями. Дабы не травмировать пса и не выставлять его в неприглядном свете перед многочисленными зрителями, вопрос об охоте не поднимался, а чтобы собака не впала в депрессию, вся семья кинулась ее подкармливать вкусностями. С тех пор, единственной норой, в которую доблестный поедатель колбасы мог протиснуться не застряв, стал подземный переход. Данное заводчиком звучное имя плавно сменилось на Сосискин. Впрочем, наш пес отзывался и на Фрикаделькина, и на Колбаскина, и на любое другое — главное, чтобы оно было связано с едой.

Устало потерев глаза, я встала из-за стола и пошлепала на балкон покурить. Навстречу, отражаясь в окне, шла всклокоченная девица. Высокая, со спортивной фигурой, с рваной стрижкой окрашенных во все цвета радуги волос. На ее правом плече угрожающе скалилась татушка в виде дракона, в ушах сияли многочисленные сережки. К губе этого ночного кошмара прилипла незажженная сигарета, а в глазах, подведенных черным карандашом, угадывался маниакальный блеск. Одежду этого ужаса гламурной блондинки составляла рваная майка с черепом в бандане и вылинявшие джинсовые шорты. Одним словом, серийная маньячка вышла на перекур после очередной кровавой бани. Для полноты образа не хватало только хоккейной маски, рук по локоть в крови и бензопилы за спиной.

«Дожили, Дарья Петровна, сами своего отражения стали пугаться», — ехидно прокомментировал мозг.

«М-дя, это ж надо было так заработаться, чтоб самой себя испугаться», — уныло согласилась я.

Выйдя на балкон, я прикурила сигарету и с удовольствием затянулась. Организм привычно насыщался никотином, а мысли поплыли в направлении жалоб на судьбу-злодейку. Нет, не в моем характере жаловаться и стенать, но расстилающаяся за балконом ночь навевала пессимистические мысли. Вместо того чтобы вкушать прелести жизни на курорте или, на худой конец, почивать тяжелым сном дачника, умаявшегося на поливе огурцов, мне приходится ночью в пятницу работать, результат моего умственного труда должен лежать в первый рабочий день к девяти утра на столе у страдающего понедельничным похмельем начальника. А у меня, как назло, еще конь не валялся, вернее, он как споткнулся в самом начале, так и не думал подниматься.

И угораздило же меня пойти работать редактором в издательство, специализирующееся исключительно на выпуске этого самого фэнтези. В голову непрошено полезли воспоминания о причинах, побудивших меня встать на эту стезю. В семь лет, прочитав книгу про путешествие хоббита, я навсегда влюбилась в фэнтези. С возрастом моя любовь только крепла. Читая очередную книжку, я в мыслях вместе с эльфами бесшумно скользила по зеленым лесам, порхала над лепестками роз с крошками-феями, восхищено ахала над сокровищами гномов, бесстрашно шла в бой против черных колдунов и мечтала когда-нибудь оказаться в сказочном мире. Родители и знакомые умилялись на скромную, чуть полноватую девочку с косичками, проводящую все свободное время за книжкой. Ребенок рос, не доставляя никому никаких хлопот. Даже переходный возраст, которым психологи любят пугать родителей, прошел как-то мимо меня. Я не ходила на дискотеки, не гуляла по улицам с мальчиками из неблагополучных семей, не портила волосы химией и перекисью водорода, не закатывала родителям истерики на тему приобретения модных вещей с Черкизовского рынка. Я вообще ничего не замечала, кроме постоянно повышающихся цен на столь любимую мной литературу.

Возможно, такая жизнь в розовых очках продолжалась бы и по сей день, но на пятнадцатом году существования случилось то, что обычно случается с девочками моего возраста: я влюбилась. Родители с ужасом смотрели на объект моих воздыханий, но я со всем юношеским максимализмом отказывалась понимать, что он совершенно далек от нарисованного мной идеала. Идеал учился на слесаря, изъяснялся исключительно посредством великого могучего русского, слушал «Сектор Газа» и из всей литературы читал журнал «Спид-инфо» в ванной. Прозрение наступило где-то через полгода, когда я случайно подслушала, как несостоявшийся принц делится со своими прыщавыми дружками планами по совращению «пухлой тушки» в ближайшие выходные, а в качестве доказательства обещает представить фотографии. Я стояла и слушала, как он глумится над моими косичками, платьицами, добрым чувством юмора, неумением хамить, давать отпор и восторженно-наивным увлечением фэнтези.

Прорыдав всю ночь, утро я встретила совершенно другим человеком. Волосы были острижены в ближайшей парикмахерской, там же заодно были проколоты уши, платья и кофточки отнесены на помойку, а предки наконец-то получили первую полноценную истерику на тему: «Мне нечего носить». Чувство юмора резко стало черным, ну а мой до недавних пор легкий характер навсегда стал цинично-тяжелым. Мою персону все реже можно было застать читающей очередную сказку, потому как все свободное время я стала проводить в спортзале, сгоняя детский жирок. Со временем полноту заменила мускулатура, прическа раз от разу становилась все более короткой и вызывающей, а количество дырок в ушах увеличивалось в геометрической прогрессии. Примерно через полтора года я встретила своего бывшего ухажера и в ответ на его сальную шуточку прилюдно опустила его перед всеми друзьями и висящей на нем, как сопля, девицей. Помню, что он даже попытался на меня замахнуться, но мастерски проведенный хук правой выбил из него эту глупую мысль. Еще спустя пару-тройку лет на плече и спине у меня расцвели татуировки, и я навсегда забыла, как носить юбки и ходить на каблуках. Родители только удрученно вздыхали, наблюдая за моим преображением. Единственное, что осталось у меня на тот момент неизменным — это хорошие оценки и любовь к фэнтези, теперь тщательно скрываемая ото всех под маской циничной девицы. Когда передо мной встал выбор, куда поступать, я расчетливо отдала свои документы в престижный вуз на факультет филологии с прицелом в дальнейшем работать там, где печатается это самое фэнтези, дабы больше не тратить время на метания за новинками и деньги, которые можно потратить на очередную покраску волос или фенечку.